Чтение: «Костюм и мода Российской империи» Ольги Хорошиловой. Купеческий костюм в первой половине девятнадцатого века работу

В начале XX века купечество (в особенности петербургское и мос­ковское) значительно отличалось своим жизнен­ным укладом от купцов - героев пьес А. Н. Ост­ровского. Естественно, это нашло свое выраже­ние и в костюмах.

Долгополые сюртуки, сапоги бутылками, ко­соворотки уступили место фракам и визиткам, модным костюмам, часто сшитым за границей, а жены купцов затмевали зачастую своими парижскими туалетами и шляпами светских дам.

Все же специфическая купеческая манера одеваться не исчезла совсем и продолжала су­ществовать рядом с тем новым, но, так сказать, на обочине. Верными старой манере одеваться остались провинциальные купцы, в особенности из старообрядцев (они и в столицах в боль­шинстве сохранили свой уклад и традиционный купеческий костюм). Сохранился он и у средних и мелких лавочников, которые в начале XX века одевались так, как богатые купцы в последней четверти XIX века.

Своеобразие купеческого костюма заключа­лось главным образом не в том, что купцы но­сили какие-то особые вещи, которых, кроме них, не носил никто, а в сочетании вещей. Некото­рые из них были заимствованы у «господ», другие имели крестьянское происхождение, но, конечно, рознились от своих народных образцов качеством и дороговизной.

Традиционный купеческий костюм в этом смысле исключительно ярко отражал социальное положение купечества, вышедшего из крестьян­ства и добравшегося до положения экономиче­ски господствующего класса.

«Господские» костюмы, вошедшие в купече­ский обиход, подверглись своеобразной стабили­зации, несмотря на то, что мода приносила все новые изменения фасонов (скажем, сюртуков - менялись фасоны отворотов, количество пуговиц и т. д.).

Купцы носили сюртуки, модные в 70- 80-х годах XIX века,- длинные, застегиваю­щиеся на четыре пуговицы по борту (в начале XX века в обиход общей моды вошли сюртуки с застежкой на три и даже две пуговицы); лацканы их были без шелка, хотя по моде тех лет требовалось покрывать их шелком, целиком или наполовину - от петли лацкана. Зачастую купеческие сюртуки (опять-таки по моде 70- 80-х годов XIX века) обшивались по вороту, отворотам, бортам и обшлагам (если обшлага были отрезные) тоненькой шелковой тесьмой.

Купеческие сюртуки шились из черного крепа или кастора; встречались сюртуки синие, серые из блестящей шерстяной ткани - альпака или люстрина. Серые сюртуки носили преимущест­венно летом. Синие сюртуки иногда шили из фактурного материала с выделкой в рубчик или диагональ.

Пуговицы на купеческих сюртуках были очень маленькие, размером в двухкопеечную мо­нету, плоские, обтянутые матовым шелком. Под шелком была скрыта пуговица из воронен­ной (чтобы не ржавела) стали, пришивавшая­ся за ушко. Пуговицы на бортах, сзади и на обшлагах были одного размера. При отрезных обшлагах обычно нашивались три пуговицы, при цельных рукавах две, но носили сюртуки и без пуговиц на рукавах.

Жилеты при сюртуках носили с глухим вы­резом - однобортные или двубортные, из того же материала и с такими же пуговицами (шесть-семь штук по борту), что на сюртуке. Если сюртук был обшит тесьмой, то тесьмой обшивался и жилет по вороту, отворотам (если они были) и карманам.

Очень распространены были штучные жи­леты (сшитые из другого материала, чем сюр­тук). Штучные жилеты были суконные, шелко­вые, бархатные, с тисненым узором. Обычно они были цветные, украшенные орнаментом или цве­тами, вышитыми или вытканными. Фасоны у них были такие же, как у черных жилетов. Шелко­вые и бархатные, штучные жилеты почти всегда обшивались тесьмой, и их носили с сюртуками, не имевшими тесьмы. Пуговицы на штучных жи­летах были другие, чем на сюртуке - круглые или плоские стеклянные, роговые или перла­мутровые.

Промежуточной формой между сюртуками и поддевкой - основными видами купеческого костюма - была так называемая сибирка. Сибирка спереди напоминала сюртук, но застеги­валась наглухо, а воротник имела отложной; за­стегивалась она, как поддевка, на левую сторону на крючках. Пуговицы ее были нашиты, как на сюртуке, но играли лишь декоративную роль. Сзади сибирка имела сборы, как на поддевке. Иногда вместо сборок были на ней плоские складки по бокам разреза и две пуговицы, как на сюртуке или бекеше. Реже на сибирке была обычная сюртучная спинка. Сибирку шили из черного или синего крепа или сукна.

Как сюртуки, так и сибирки иногда делали на теплой стеганой подкладке, что давало возможность носить их как верхнюю одежду.

Поддевка имела небольшой стоячий ворот­ник, косые или прорезные карманы, застегива­лась на левую сторону на крючки, сзади имела сборы или складки. При этих складках иногда делали разрез на спине. Шили поддевки из чер­ного или синего сукна. Летом щеголи из моло­дых купцов носили также белые суконные под­девки.

Поддевки носили и как верхнюю зимнюю одежду. В этих случаях их делали на стеганой теплой подкладке и отделывали мехом по воро­ту, борту, карманам и разрезу сзади. Иногда на такой зимней поддевке делали маленькие на­грудные накладные карманы типа газырей с ме­ховой отделкой по верху кармана.

Под сюртук и поддевку купцы одевали белую или светлых расцветок косоворотку. Они были полотняные, шелковые или атласные, иногда вышитые по вороту, подолу и рукавам.

Внутри помещения (дома, лавки, трактира) чаще всего носили косоворотку с одним жилетом, обязательно украшенным толстой часовой це­почкой из золота, серебра или томпака (сплав меди и цинка, похожий внешне на золото) с висящими на ней брелоками.

Рубашку носили навыпуск, не заправляли ее в брюки, подпоясывались шелковым шнуровым поясом с кистями или тканым узеньким поя­сом из шерсти; на концах его также были ки­сти; завязка пояса была с левой стороны.

К сюртуку купцы изредка надевали крахмаль­ный невысокий, отложной воротничок. Галсту­ком служил шнурок с помпонами или черный бантик, концы которого прятались под ворот­ничок.

Брюки купцы заправляли, как правило, в сапоги. Брюки были широкими - типа шаровар, с напуском на голенище. Их шили из крепа или сукна в цвет сюртука. Часто носили брюки в мел­кую клеточку или в полоску - более светлых расцветок, чем сюртук или поддевка. Встреча­лись также шаровары из плиса (сорт бархата на хлопчатобумажной основе) с небольшим ворсом. Плисовые шаровары носили преимущест­венно молодые купцы или приказчики.

Купцы носили и пиджаки, только двуборт­ные, с застежкой на три или четыре, а то и пять пуговиц по борту, с глухим вырезом, напоми­нающие своим видом бушлат. Сзади пиджак имел разрез. Карманы были только нижние. Если владелец пиджака носил очки, то слева до­верху делали полукруглый прорезной карман, специально для футляра очков. Пиджаки носили черные или темно-синие, из крепа, сукна или диагонали. Брюки были из того же материала.

Летом носили светло-серые или светло-корич­невые пиджаки того же фасона или одноборт­ные из люстрина либо альпака. Пуговицы на пиджаках были либо такие же, как на сюртуках, либо обычные роговые или кокосовые, с пришив­кой сквозь пуговицу. На пиджаках из альпака пуговицы часто были перламутровые. Носили летом и чесучовые пиджаки, однобортные, с пер­ламутровыми пуговицами. Под пиджаки из люст­рина, альпака или чесучи надевали жилеты из та­кого же материала. Брюки к таким пиджакам носили шерстяные.

Пальто купцы носили из черного или синего драпа или сукна, двубортные, с застежкой на пять-шесть пуговиц по борту и с отложным во­ротником, часто покрытым бархатом. Пальто были длинные, сзади имели разрез.

Как уже говорилось, теплые сюртуки или поддевки часто заменяли демисезонные пальто.

Некоторые носили тяжелые долгополые шу­бы, обычно на хорьковом, енотовом или лисьем меху. Верх шубы делался из кастора черного или темно-синего цвета или из сукна. Ворот­ники у богатых купцов были бобровые, часто шалью. Распространены были воротники из чер­ного каракуля или скунса. По борту шубы были пришиты язычки с петлями, при помощи которых шуба застегивалась. Часто шубы имели меховые обшлага из того же меха, что и ворот­ник.

Зимним головным убором купцов служили меховые шапки. Наиболее распространенными - фасонами были круглые бобровые шапки с до­нышком из котика или бархата. Под такую шапку приделывали часто лаковый козырек (как на фуражке). Носили также черные каракуле­вые шапки фасона «гоголь» и шляпы с полями, целиком сделанные из черного каракуля, а так­же каракулевые шапки, напоминающие совре­менные «москвички». Реже встречались лисьи круглые шапки. Их носили преимущественно в провинции и не очень богатые купцы. Основ­ным головным убором служил черный или темно-синий картуз из крепа или диагонали с матер­чатым или черным лаковым козырьком. Купе­ческий картуз имел канты (для жесткости) из того же самого материала. По нижнему канту околыша шел шелковый шнурок. При ветреной погоде этот шнурок крепился за петлю к пуго­вице сюртука или пальто.

Летом носили белые картузы из сукна или чесучи, а также серые из люстрина или альпака. Эти картузы были преимущественно с матер­чатым козырьком. Картузы, в отличие от фура­жек, подбородных ремешков не имели.

Фасоны купеческих сапог были достаточно разнообразны, общим был прямой срез голе нища и то, что оно было гораздо шире, чем у обычных высоких сапог. Сапоги были мягкие и на твердом футере (подкладка), шевровые или лаковые. Носили также сапоги с «гамбургскими передами» (лаковые голенища и матовые голов­ки); носили и «крюки» - сапоги, у которых головки не были пришиты, а составляли единое целое с голенищами, для этого головки спе­циально вытягивались на фабриках.

Сапоги имели множество складок (гармош­ку). Чем больше складок, тем считалось шикар­нее. Складки эти были толщиной примерно в палец и имели совершенно правильную круглую форму. Для этого под кожу вшивалась круглая веревка - получалось кольцо; отступая пол­сантиметра, снова вшивали кольцо. Таких колец на сапоге было пять-шесть.

Сапоги шились как на рантах, так и без них. Носки сапог имели круглую или удлиненную форму. Некоторые заказывали специально сапоги со скрипом. Для получения скрипа между подошвой и стелькой делали прокладку из берес­ты или насыпали туда сахарный песок.

Различны были и фасоны каблука. Пожи­лые купцы обычно носили сапоги почти без каблуков. Были сапоги с высоким каблуком, неболь­шим по площади основания, а также каблуки с выемкой сзади, что делало их несколько похо­жими на дамский каблук. Такой каблук назы­вался «в рюмку».

Любопытно отметить, что даже под брюки на­выпуск купцы надевали часто высокие сапоги вместо ботинок или штиблет. В ненастную погоду на сапоги надевали глубокие галоши, почти закрывающие головку сапога; носили также и высокие резиновые или кожаные ботики.

Зимой на сапоги надевали фетровые боты или валенки с галошами. Реже носили фетровые белые валенки, обшитые кожей.

Перчатки носили только зимой и осенью, преимущественно черного цвета.

Примерно так же, как купцы, одевались не­которые приказчики и мещане побогаче, мелкие лавочники и ремесленники, но их костюмы были менее разнообразны, проще и шились из более дешевых материалов (сукно, шевиот).

В Об одежде сибирского купечества

Интересен вопрос об одежде купцов . Одежда является важным элементом быта, она указывает на национальную и сословную принадлежность человека, его имущественное положение. В литературе часто можно встретить указание на существование какой-то специфической купеческой одежды. Так, английский путешественник Уоллес Маккензи отмечал, что «русский купец никогда не высказывал желания быть не тем, чем он есть. Он обыкновенно носит платье, указывающее на его социальное положение». Однако в действительности предметы одежды сибирского купечества, особенно повседневной, были в основном те же, что у крестьян и мещан, только богаче и лучше по качеству и больше по количеству. В парадных случаях купцы вынуждены были отдавать дань европейской моде, облачаясь в сюртуки, жилетки, туфли, а иногда и во фраки и цилиндры. Но лучше и естественнее они чувствовали себя в сапогах с высокими голенищами, картузе и в длиннополых, утепленных, из толстого сукна сюртуках.

В Сибири приобретение одежды для каждого социального класса имело определенные источники. Верхушка чиновничьего аппарата и крупнейшие представители буржуазии могли позволить себе заказать платье или костюм в лучших швейных мастерских Москвы и Петербурга, владельцы которых покупали образцы платьев у лучших портных Парижа или выполняли их по рисункам из модных журналов, которые получали из столицы моды каждые две недели. В крестьянском быту платье изготовлялось в большинстве случаев собственными силами семьи. Основная же масса купечества, как и большинство горожан, платье и обувь заказывали у местных мастеров.

В сибирских городах существовала целая сеть небольших портняжных мастерских и одиночек-ремесленников. Плата за шитье была довольно высокой: так, за шитье сюртука брали 8 руб., брюк – 2 руб. 50 коп., жилета – 2 руб., пальто - от 5 до 8 руб.

С течением времени увеличивался привоз в Сибирь готового платья из Европейской России. Особенно усилилась конкуренция в 90-е гг. XIX в., после проведения Сибирской ж.д. и увеличения производства готового платья на российских фабриках. Цены на готовое платье на Нижегородской ярмарке, с которой осуществлялось снабжение Сибири, в 1899 г. составляли: на дамские жакеты 5-15 руб., мужской полный костюм 6-15 руб., сюртук и жилет 11-20 руб., брюки - 1 руб. 50 коп., пальто драповое или бобриковое на вате - 9-12 руб., пальто на барашковом меху - 18-30 руб. Однако фабрики готового платья обслуживали в основном средние и малосостоятельные слои, тогда как богатая клиентура, не терпящая шаблонности и требующая выполнения субъективных капризов, долгое время оставалась верной портному.

Излюбленной одеждой купцов был костюм с поддевкой - коротким кафтаном с застежкой на крючках, часто без рукавов, одевавшимся под верхнюю одежду. Летом короткая поддевка из тонкого сукна сочеталась с жилетом, плисовыми шароварами, заправленными в смазанные сапоги. Любимым цветом сукна у гильдейцев был темно-синий. Для зимы шили сюртуки в виде пальто на вате или на меху. Поверх сюртука надевали суконную чуйку или шубу.

Чуйки , популярные в купечестве, представляли собой мужской длинный кафтан без воротника и отворотов, сшитый обычно из сукна, с отделкой по вырезу горловины и низу рукавов полосками меха или ткани. Даже среди богатого московского купечества, еще не отказавшегося от традиционного костюма, чуйки из дорогого сукна с ценным мехом были даже предметом щегольства.

Характерными для купцов были также длиннополые, утепленные, из толстого сукна сюртуки, прозванные сибирками . Сибирка по своему назначению была универсальной и выполняла роль летнего пальто и представительского костюма. Известный специалист по истории русского костюма Р.М. Кирсанова писала, что сибирки вплоть до начала XX в. оставались «признаком мелкого, часто провинциального купечества, мещан, лавочников, уличных торговцев», и в то же время «старинная сибирка или чуйка служили «миллионщикам» средством эпатажа, нарочито выражающим стремление подчеркнуть свою сословную принадлежность».

Зимние шубы крыли сукном или драдедамом (плотной хлопчатобумажной тканью). На торги часто ездили в простых полушубках. По всей Сибири пользовались популярностью полушубки-«барнаулки» черного цвета, которые производились в Барнауле. В непогоду или в дороге поверх шубы или другого верхнего платья надевали овчинный тулуп. Обычной обувью для сибирской зимы были валенки («пимы»), чаще всего белые.

В качестве головного убора мужчины носили летом картузы, зимой - меховые шапки. Некоторые купцы, особенно старообрядцы, предпочитали высокие, дорогие бобровые шапки. Волосы стригли «в кружок» или «под скобку». В праздничные дни было в обычае смазывать волосы растительным маслом.

Женская одежда в купеческой среде отличалась большим разнообразием. Самым распространенным женским костюмом купчих было платье с длинными рукавами из шерсти, шелка, кисеи, поверх которого надевалась короткая кофта без воротника, парчовая или шелковая. Широко распространенным украшением был жемчуг. Купчихи носили жемчужные нити на шее, жемчужные серьги.

Вот как описывает Е. Авдеева-Полевая одежду сибирских купчих: «Прежде все купчихи носили юбки и кофты, а на головах платки; платки были парчовые, глазетовые, тканые, с золотыми каймами, шитые золотом, битью, канителью; бывали платки по сто пятидесяти рублей; дома носили в достаточных и бедных домах бумажные вязаные колпаки. Ныне все молодые женщины, купчихи, одеваются точно так же, как и в столице. Кто приедет прямо из Москвы или Петербурга, тот мало заметит разницы в одежде».

Зимой носили салопы, шубы и шубки на заячьем, лисьем, куньем мехах. Женские шубы были очень разнообразны, они отличались покроем и могли быть крыты сукном, штофом, нанкой, плисом, бархатом.

А.В. Старцев, Ю.М. Гончаров
ИСТОРИЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА В СИБИРИ (XVII - начало XX в.)

Волобуева Т.О.

РУССКИЙ КУПЕЧЕСКИЙ КОСТЮМ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА

Аннотация. В статье рассматриваются изменения, происходившие в купеческом костюме второй половины XIX- начале ХХ вв. в связи с трансформацией купечества в социальную страту новорусских предпринимателей. В результате купеческий костюм утратил сословные отличия и стал одним из показателей соотнесения не с сословной культурой, а с культурой урбанизирующегося внесословного общества. Смена внешнего облика купцов на протяжении более чем полустолетие прослеживается на основе сопоставительного анализа мемуарной и художественной литературы, фотографий, репродукций и рисунков костюмов, портретной живописи. Переход к европеизированной общегородской моде свидетельствовал об отказе от некоторых консервативных традиций, изменениях в менталитете и в социальной самоидентификации.

Ключевые слова: купечество, костюм, мода, самоидентификация.

Изменения, которые происходили в купеческой одежде во второй половине XIX- начале ХХ вв., обусловливались эволюцией сословия от купечества старой закваски к новорусскому предпринимательскому сообществу. В 1863 г. была ликвидирована третья гильдия, принадлежащие к которой купцы должны были обладать капиталом от 500 до 1000 рублей. Таким образом, к купеческому сословию теперь причислялись люди, располагавшие значительным капиталом. В количественном отношении купечество уменьшилось, но его роль в экономике неуклонно возрастала. Расширялась сфера применения капитала. Все чаще купеческие деньги вкладывались в производство. Дети купцов, заменяя своих родителей в руководстве семейным делом, отличались от них и по образованности и по культурному кругозору и по знанию западноевропейской жизни. В первую очередь это относилось к петербургскому и московскому купечеству, а также к купцам Риги, Одессы и Поволжья. Буржуазия провинций, хотя и была многочисленной, но серьезной экономической силой в общероссийском масштабе, как правило, не являлась и во многом сохраняла ветхозаветный облик Поэтому, если характеризовать купечество как некую цельность, то можно выделить известную обособленность его положения в российском обществе, исключенность как из «низовой», так и из элитарной культуры. Все это позволяет говорить о двойственности, двухсекторности купечества: с одной стороны, шла модернизация купеческого сословия, с другой, оно отличалось консервативностью, особенно в поведенческом отношении. Более того, раздвоенность в одежде, бывало, встречалась в одной и той же семье: отцы и дети, муж и жена. А.Н. Островский в очерковых зарисовках отмечал: «Вы видите часто купца в костюме времен Ивана Грозного и рядом с ним супруга его, одетая по последней парижской картинке».
Эта раздвоенность купеческих типов на «старорежимные» и «европеизированные» получила отражение в художественной литературе того времени, особенно в произведениях П. Бобрыкина и М. Горького. В романе М. Горького «Фома Гордеев» первые представлены Ананием Щуровым и Яковом Маякиным, вторые - Тарасом Маякиным и Африканом Смолиным. Их ментальная ориентация выражалась не только в отношении к человеческому миру, но и к одежде. На Щурове «надета розовая рубаха из ситца, подписанная шелковым пояском, и черные шаровары, заправленные в сапоги». Яков Маякин изображен писателем в парадной одежде: длинном сюртуке с медалями на груди (носить медали, знаки отличия считалось престижным в сословно-купеческой среде). У молодого поколения купцов внешний вид уже другой. Писатель подчеркивает и гладко остриженный облик Смолина и красиво сидящий на его гибком теле (т. е. модный) сюртук. Тарас Смолин также модно одет «в такой особенный, толстый сюртук, с карманами на боках и с большими пуговицами».
В середине XIX в. русские купцы и в укладе жизни (семейные отношения) и в бытовой обстановке и в одежде сохраняли приверженность сословным традициям. В 1850-1860-х купеческий мужской костюм в основном состоял из долгополого сюртука или кафтана темного сукна, брюк, заправленных в сапоги или надетых навыпуск, пестрого жилета, рубашки. Отклонения в сторону европейской или русской народной одежды проявлялись в рубашках. Русская косоворотка была без ворота, рубашка европейского покроя с воротом и иногда носилась с галстуком или шейным платком. То же относилось и к головному убору. На русский манер это была шапка или картуз, на европейский - цилиндр или шляпа. Верхняя одежда была представлена то шинелью с пелериной и воротником, то чуйкой и бекешой, то шубой с большим меховым воротником. В городе иногда купцы появлялись в пальто. Но в дальнюю дорогу одевались по-русски: в тулуп и меховую шапку.
Купцы старшего поколения, часто выходцы из крестьян и ремесленников, предпочитали русский народный костюм. Заметим, что род деятельности купцов больше влиял на платье и на манеру одеваться, чем состояние. К примеру, даже небогатый торговец модными товарами выглядел в большей степени по-европейски, чем более состоятельный бакалейщик.
На одежду купцов оказывали сильное влияние костюмные особенности города. Например, в Петербурге, городе, не имеющем старинных народных традиций, западноевропейское платье было рано принято большинством. Характерная одежда среднего петербургского купца это короткий, близкий к моде сюртук, брюки навыпуск и рубашка с галстуком. Короткий купеческий сюртук был несколько шире и длиннее модного. Купца же одетого в косоворотку и чуйку здесь можно было встретить только среди низших кругов купечества или старообрядцев. В отличие от Москвы, где были сильны народные традиции, в Петербурге высшие слои купечества одевались и моднее и строже, больше подражали светскому обществу и чаще ориентировались на лондонскую моду.
Женское платье среднего купеческого круга зависело полностью от вкусовых предпочтений мужа и окружающих. В пореформенный период большинство купчих среднего и юного возраста были одеты по моде. Пожилые женщины носили платья темных цветов, состоящие из юбки и свободной блузы.
По обычаю замужние женщины надевали купеческую головку из шелкового платка, сетку или наколку. В купеческой среде очень любили набивные платки с цветочным рисунком. К повседневному платью могли накинуть на плечи мантилью или большую шаль яркого цвета. В моде были кашемировые шали. Наибольшей известностью пользовались изделия из Павловского посада Московской губернии. Веер и ридикюль, на улице зонтик или муфта дополняли костюм нарядной купчихи. В холодное время года верхней одеждой служил салоп - широкая распашная одежда на меху или стеганая на вате, пуху. Он мог быть из плюшевой, шелковой, суконной или бархатной ткани. Зимние салопы богатых купчих были подбиты собольим, куньим и лисьим мехом. Такие салопы, шелковые, с красивым рисунком и украшенные бахромой, имеются в собрании Государственного исторического музея
Провинциальные купчихи старались не отставать от моды. Житель Тюмени так описывает своих современниц середины XIX в: «Молодые женщины купеческого звания все одеваются в платья круглые, очень щеголяют богатыми нарядами и подражают столичным модам».
Женщины купеческого сословия выбирали яркие расцветки и тафтовые ткани с рисунком, сочетающим полосы и клетки с букетами цветов. Этим они отличались от аристократии, ткани которых были напротив скромного цвета и сдержанных рисунков при богатой фактуре и тонкости узоров. Различие цвета, качества, рисунков тканей в одежде при следовании одной и той же моде выступало как маркер сословной принадлежности.
Платья преимущественно ярких расцветок по традиции надевались в торжественных случаях невестами из купеческих семей. В них было много деталей, создающих эффектный декор: ручная вышивка - гладью, тамбурный шов, с густо и редко посаженными узелками, в котором использована скрученная шелковая нить двух розовых оттенков, отличающихся от цвета платья. Самым любимым цветом жен и дочерей богатых купцов был розовый. Расхожее в среде интеллигенции вплоть до ХХ в. мнение о том, что розовый цвет является синонимом дурного вкуса опровергается одним взглядом на фрагмент нарядного туалета из шелка из собрания ГИМ.
Чуйка (мужской длинный кафтан без воротника и отворотов) была своеобразным «московским» кафтаном, в Петербурге же встречалась значительно реже. Среди богатого московского купечества, еще не отказавшегося от традиционного костюма, чуйка из дорогого сукна с ценным мехом являлась предметом особого щегольства. Как свидетельствует мемуарист, московский купец-мануфактурщик Заборов «летом и зимой ходил в чуйке и высоких сапогах бутылками, голову покрывал картузом с большим лакированным козырьком».
Наряду с чуйкой и поддевкой, ходовой одеждой была сибирка. Она застегивалась наглухо на левую сторону крючками и имела отложной воротник. Пуговицы сибирки были нашиты как на сюртуке и имели лишь декоративное назначение. Сзади, как на поддевке, были сборы. Сибирку шили из черного или синего крепа, сукна. Иногда сибирки делали на теплой стеганой подкладке и носили как верхнюю одежду. Сибирка и чуйка долго удерживался среди провинциального купечества, лавочников, уличных торговцев и мещан. Они являли собой сословный купеческо-лавочниковый маркер. На рубеже XIX-ХХ вв., когда сословная принадлежность в значительной мере потеряла свое представительское значение, сибирка и чуйка, как массовая одежда купеческого сословия, стали исчезать из обихода.
Очень показательна в адаптивном плане такая распространенная часть мужской одежды как поддевка. Это был короткий облегченный кафтан, как правило, без ватной подкладки, чаще без рукавов. Зимняя поддевка обычно темных цветов оторачивалась мехом, но могла быть и на меху (в Сибири это был преимущественно лисий мех). Уже само ее название указывает на то, что поддевка зимой носилась под верхнюю одежду. Летом же поддевка из тонкого сукна надевалась на жилет и сочеталась с плисовыми шароварами. Д.Н. Мамин-Сибиряк в романе «Приваловские миллионы» так описал золотопромышленника А.П. Лепешкина: «Одет он был в бархатную поддевку и ситцевую рубашку- косоворотку; суконные шаровары были заправлены в сапоги с голенищами бутылкой». Другой персонаж этого романа, управляющий Шатровскими заводами К.В. Бухарев: «господин среднего роста, коренастый и плотный, в дубленом романовском полушубке и черной мерлушковой шапке», носил суконную рыжую поддевку и черные шаровары, заправленные в сапоги. По воспоминаниям М. Горького, водочный заводчик, старик А.А. Зарубин, в конце дней толстовец и проповедник трезвости, называвший свою деятельность «преследованием правды», «ходил по улицам города в длинной черной поддевке, в нелепой шляпе на серебряных волосах и в кожаных сапогах с бархатными голенищами».
Под сюртук и поддевку купцы, как и мещане, одевали косоворотки. Купеческие косоворотки отличались от мещанских более дорогими тканями. Иногда косоворотки украшались по вороту, подолу и рукавам вышивками. Находясь в помещении, носили косоворотку только с жилетом. Из кармана жилета свешивалась толстая цепочка от часов с висящими на ней брелоками.
Были и такие купцы, которые могли «на людях» носить верхнее европейское платье, хотя в обыденной жизни одевались традиционно, т.е. носили сибирку или длинный сюртук. Как отмечает исследователь Томского купечества В.П. Бойко, купцы в парадных случаях одевались в европейский костюм, но естественнее они чувствовали себя в длиннополых, утепленных, из толстого сукна сюртуках, картузе и сапогах с высокими голенищами.
Купцы в отличие от мещан любили длиннополые сюртуки. Так, по воспоминаниям, выглядел Н.А. Бугров (старообрядец беспоповского согласия, миллионер, крупный торговец хлебом, владелец паровых мельниц, десятка пароходов, флотилий и барж, огромных лесов): «большой, грузный, в длинном сюртуке, похожем на поддевку, в ярко начищенных сапогах и в длинном картузе…»
Многие пожилые купчихи, особенно провинциальные, в течение нескольких десятилетий придерживались традиционной женской одежды. Сарафаны, широко распространенные в Центральной и Северной России, очень долго не уступали своих позиций женским платьям европейского покроя. В романе «Приваловские миллионы» описан подобный костюм жены уральского золотопромышленника В. Н. Бахарева, Марьи Степановны. У нее был старинный сарафан из тяжелой шелковой материи, которым она очень гордилась. Показывая этот сарафан, С.А. Привалову Мария Степановна объясняла: «Это твоей бабушки сарафан-то… Павел Михайлыч, когда в Москву ездил, так привез материю… Нынче уж нет таких материй, - с тяжелым вздохом прибавила старушка, расправляя рукой складку на сарафане.- Нынче ваши дамы сошьют платье, два раза наденут - и подавай новое. Материи другие пошли, и люди не такие, как прежде». В словах этой пожилой женщины делается акцент на противопоставление прежней добротной, долго носимой одежды, европейскому платью, с его быстро меняющейся модой.
Картину старомодности и новизны представляло собой купечество, изображенное в романе М. Горького «Фома Гордеев»: «их было человек тридцать, все солидные люди, цвет местного купечества. Те, которые были постарше, - лысые и седые - оделись в старомодные сюртуки, картузы и сапоги бутылками. Но таких было немного: преобладали цилиндры, штиблеты и модные визитки».
Дольше всех за традиционный костюм держалась часть купцов, для многих из которых важна была не только традиция, но и сословная самоидентификация. По свидетельству видного представителя московских фабрикантов и торговцев Н.А. Найденова, среди купцов во второй половине XIX в. бытовали выражения «ходить, одеваться по-русски, по-немецки». Одевавшиеся по-русски носили длинные сюртуки и брюки, вправленные в сапоги «бутылками». Этим они подчеркивали свою сословную принадлежность. Под «немецким» платьем следует понимать всю европейскую по покрою одежду. Длительное время такая одежда в восприятии простого народа оставалась «немецкой». Одетые по-немецки были в более коротких сюртуках, в накрахмаленных рубашках и при галстуках. На групповой фотографии 1879 г., семьи старшины Московского купеческого собрания С. В. Алексеева (отца К.С. Станиславского) молодой Станиславский, несмотря на то, что фотография сделана в домашних условиях, одет по мужской моде того времени.
. «Западники» причесывались и подстригали бороду по моде, а платье шили у известных портных. Такой купец, В.М. Станицын, описан в романе «Китай-город»: «Купеческое происхождение сидело во всем его облике; но голос, манера тянуть слова нараспев, развинченность приемов, словечки на русском и французском языках и туалет делали из Виктора Мироновича нечто весьма мало отзывающееся старым гостиным двором. Шили на него исключительно два парижских бульварных портных: Дюсотуа и Блан. Галстуки, белье, золотые мелкие вещи он носил не иначе как лондонские, «точно такие» как принц Галльский, от тех же самых поставщиков. В то утро его худосочное туловище просторно драпировал пиджак. Низкие стоячие воротнички, торчащие на середине шеи, уходили в галстук цвета «vert merveilleux»… Ноги его, в панталонах прусского покроя, на плоской и длинной ступне, не особенно скрашивали ботинки с коричневым сукном».
В отличие от купцов, одевавшихся по-старинке и почти всегда, кроме дома, ходивших в одном и том же костюме, купцы-западники представали в разном облике в зависимости от занятий и места. Еще один персонаж «Китай-города» Безрукавкин Ермил Фомич, «полный, русый, не очень старый, бородатый человек, в коротком клетчатом пиджаке, на вид скорее помещик, чем коммерсант…», носил на людях выходную визитку, а затем переодевался в черный сюртук. При этом он менял шляпы: «для амбара у него шелковая, высокая, а для гостей - поярковая, какие живописцы за границей носят».
Еще больше следили за зарубежной модой богатые купчихи. Они часто выписывали свои туалеты от знаменитого парижского модельера Ворта, а купеческая молодежь постоянно бывала за границей. По воспоминаниям своей дочери Варвара Александровна Морозова получала платья от французских модельеров Ворта и Пату, а в Москве - от Ламановой. В статье К. Пиннар, посвященной повседневной жизни купеческого рода Морозовых, Варвара Александровна предстает в образе изысканной дамы: «Морозова пудрила плечи, французский парикмахер Андрэ приходил на дом делать ей прическу. Вера Ивановна помнила два вечерних платья матери: одно - красное с золотом, а другое - белое с золотом, оба из плиссированной ткани. Варвара Александровна носила ожерелья из изумрудов с бриллиантами и сапфирами, бирюзой и бриллиантами, многие из которых были сделаны по ее заказам ювелирными фирмами Хлебникова, Болина или Фаберже в Москве».
В средних и низших слоях купечества наряду с традиционным купеческим сюртуком и брюками, заправленными в сапоги, могли носить и модные короткие сюртуки при брюках навыпуск. Пиджачный костюм в этой среде прижился так же, как и долгополый сюртук. Верхнее платье отличалось разнообразием и больше зависело от личных предпочтений, чем от сословной принадлежности. Женщины этого круга носили платья и кофты с юбками купеческого фасона. По моде одевались немногие, деньги тратили скорее на дорогую материю, чем на портниху.
Представление о внешнем облике петербуржцев купеческого сословия в 1890-1900 гг. можно составить, по воспоминаниям петербургских старожил. Женщины старались подчеркнуть состоятельность своих семей, демонстрируя роскошь и дороговизну своей одежды и аксессуаров. Платья были из лионского бархата, английского тонкого сукна, шелка. Они часто украшались кружевами. Обувь купчих отличалась оригинальными фасонами, часто это были ботинки из белой лайки. В морозы надевали фетровые светло-серые ботики. Относительно драгоценностей, можно отметить, что дамы из купеческой среды не знали в этом чувства меры. Обилие колец, браслетов на руке, громадные кулоны на золотой цепи. Золотые цепи были тогда в моде, на них носили часы, лорнеты и даже муфты. На грудь спускались жемчужные и бриллиантовые нити.
Одежда мужчин купеческого сословия в конце XIX в. не отличалась от той, что носилась в среде интеллигенции, лиц свободных профессий - адвокатов, врачей и т.д. Костюмы шили из дорогого материала и не в обтяжку, а свободнее. Зимний костюм был обычно темных тонов, шерстяной. Купеческие сюртуки шились преимущественно из черного крепа или кастора, но встречались и серые сюртуки из шерстяной ткани. Сюртук был подлиннее, чем обычно носили в то время. Жилет носили из материи другого цвета. Жилеты при сюртуках были с глухим вырезом - однобортные или двубортные. Брюки было принято надевать более светлого тона, обычно в продольную полоску. Золото было представлено перстнями и золотыми часами на цепочке. Купцы носили и пиджаки, только двубортные, с глухим вырезом. Они шились из черного или темно-синего крепа и сукна. Брюки шили из того же материала. Летом носили светло-серые или светло-коричневые пиджаки того же фасона. Под пиджаки надевали жилеты из такого же материала.
Особо следует отметить верхнюю одежду для зимнего сезона. Богатые купчихи носили палантины, шиковали шубами на дорогом меху или пальто с верхом из ценного меха. Купцы носили длинные, двубортные из черного или синего драпа пальто с отложным воротником. Верх шубы делался из кастора черного или темно-синего цвета или из сукна. Воротники у богатых купцов были бобровые, часто шалью, или из черного каракуля. Наряду с традиционными русскими мехами распространение получили меха котика, скунса, каракуля. Увеличивали обороты меховой торговли известная фирма «Павел Сорокоумовский с сыновьями» и другие меховщики.
Зимними головными уборами у купцов служили меховые шапки. Основным головным убором был картуз из крепа с черным лаковым козырьком. Летом носили белые картузы из сукна или чесучи. Эти картузы были с матерчатым козырьком.
Купцы под брюки навыпуск часто надевали высокие сапоги вместо ботинок или штиблет. В непогоду на сапоги сверху надевали галоши. Зимой на сапоги надевали фетровые боты или валенки с галошами.
Утверждение в купеческой среде европейского костюма было прямым следствием изменений, которые произошли в этом сословии за вторую половину XIX в. Побывавший в России в конце 1860 гг., английский путешественник М. Уоллес, с одной стороны, констатировал приверженность русского купца к сословности, которая, в частности, выражалась в том, что «он обыкновенно носит платье, указывающее на его социальное положение». С другой стороны, путешественник отмечал и существенные перемены в культуре купеческого сословия: «теперь некоторые богатые купцы дают своим детям лучшее образование, какое только можно получить, и некоторые из молодых купцов говорят на одном или двух иностранных языках и могут быть, пожалуй, названы образованными людьми». В пьесе А.Н. Островского «Не все коту масленица», написанной в 1871 г., купец Ермила Ахов сетует «Куда они делись, те порядки, старые, крепкие?». И для этого у него были основания: к концу XIX в. купечество было совсем не похоже на своих предшественников середины века. Петербургские мемуаристы замечали, что «купцов в поддевках в наше время почти уже не было. Типы Островского отошли в прошлое». Выходец из купцов Алексеевых К.С. Станиславский с гордостью писал: «Мы сравнялись образованием с дворянами и аристократами, отделявшие нас сословные перегородки пали сами собой».
И все же нельзя утверждать, что новый буржуазный менталитет полностью утвердился в купеческой среде. Даже часть московского купечества, не говоря уже о провинциальном, губернском и тем паче уездном, не всегда воспринимала новшества. Так, московские купцы не раз демонстрировали свое неприятие эстетики Художественного театра в связи с постановкой чеховских пьес. Что касается костюма, то отказ от сословных традиций не обязательно был следствием изменения системы ценностей. Очевидно, что часть купцов хотела выглядеть по-современному, не быть в числе «дремучих». Психологически они не хотели выделяться из общей европеизированной массы. Этому способствовало характерная для купцов ориентация на общепринятые нормы поведения. Но, наряжаясь в европейский костюм, многие реагировали на вызовы окружающего мира по-сословному, по-старокупечески.
И все же образование и воспитание жизнью вершили свое дело. Усвоение чужого, как установили культурологи и педагоги, происходит легче, если у человека еще не сформировался свой, устойчивый взгляд на окружающий мир. Поэтому купеческие дети при соответствующем воспитании и образовании естественно вписывались в изменяющееся социокультрное пространство пореформенной России. А костюм становился одним из факторов соотнесения себя не со сословной культурой, а с культурой урбанизированного внесословного общества.
Купеческий костюм не включал каких-либо сословных новоизобретений. Формирование его происходило на основе заимствования предметов одежды, создавшего такое их сочетание, которое придало своеобразие и неповторимость внешнему облику купцов. Некоторые предметы одежды были заимствованы у представителей верхних слоев общества, другие имели крестьянское происхождение, отличаясь от сходных народных образцов качеством и стоимостью. Но за этот сложившейся костюмный комплекс купцы держались, пока он имел общественно-престижное значение как сословный маркер.
На протяжении всей второй половины XIX в. происходило преодоление купеческого сословного консерватизма в костюме. Оно шло по двум линиям: вытеснения традиционных элементов одежды европейским костюмом и отказа от старомодного костюма в пользу новых приходивших с Запада мод. Можно утверждать, что в начале ХХ в. традиция почти полностью исчезла и предубеждения, имевшиеся в одних группах купечества к старине, а в других - к моде сошли на нет. Этот процесс был обусловлен модернизацией российского общества и отразил размывание сословных перегородок и создание новой городской общественной среды, в которой социальный статус определялся уже в первую очередь имущественным положением. В начале ХХ в. по одежде трудно было определить - кто представлял верхние слои купечества, а кто верхние слои дворянства. Точно также нижние слои купечества не отличались по внешнему виду от зажиточного мещанства. Можно сказать, что распространение европейского костюма «вширь» связано с процессом трансформации купеческого сословия в новорусское предпринимательское сообщество, или, используя классовую терминологию, в буржуазию. При этом следует иметь в виду, что переход к общегородскому европейскому костюму был только одним из показателей этой социальной трансформации.

Литература

1.Абрамов Н. Город Тюмень //Вестник Императорского русского географического общества. 1858, №8.
2.Боборыкин П.Д. Китай-город.- М., 1985.
3.Бойко В.П. Томское купечество в конце XVIII-XIX вв. Из истории формирования сибирской буржуазии. Томск, 1996.
4.Горький М. Собр. В 18 т. М., 1960.
5.Горький М. Фома Гордеев. // Горький М. Собр. соч. В 18 т. - Т. 3. М.. 1960.
6.Засосов Д.А. Пызин В.И. Повседневная жизнь Петербурга на рубеже XIX - ХХ веков. М., 2003.
7.Купеческая Москва: образы ушедшей российской буржуазии. М., 2007.
8.Мамин-Сибиряк Д.Н. Приваловские миллионы. Золото.- М., 1989.
9.Найденов Н.А. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном. Ч. II. М., 1905.
10.Островский А.Н. Полн. Собр. Соч.в 12 т. Т. 1. - М., 1973.
11.Слонов И.А. Из жизни торговой Москвы - М., 2006.
12.Уоллэс М. Россия. Перевод с англ. Под ред. О.Б. - Т.I. - Спб., 1880.

"Купеческий костюм в первой половине девятнадцатого века" Работу выполнил Туякпаев И. К.

Купец - человек (торговец), занятый в сфере торговли, купли-продажи. Профессия купца известна ещё в древней Руси, в IX - XIII веках. На первых порах купцы были странствующими, впоследствии же стали оседать в населённых пунктах, где происходил наибольший товарообмен. В Российской империи купцы, так же как и казаки, были выделены в отдельное сословие, со своим статусом и податями. Купчиха - жена купца, или женщина, записанная в купеческую гильдию. Кустодиев, "купец", 1918.

В будние дни купцы носили картуз (разновидность фуражки), длиннополый, утеплённый, из толстого сукна сюртук, сапоги с высокими голенищами.

Пуговицы на купеческих сюртуках были маленькие, размером с двухкопеечную монету, плоские, обтянутые шелком. Так же были популярны пуговицы в виде монет. Сюртуки с такими пуговицами считались счастливыми.

Широкие брюки (шаровары) заправлялись в сапоги. Часто носили брюки в мелкую клеточку или в полоску.

Мелкие купцы носили утеплённую разновидность сюртука, которая называлась «сибирка» . Сибирка одновременно выполняла роль и летнего пальто, и представительского костюма.

В праздничные дни купцы следовали европейской моде, надевали сюртуки, жилетки, туфли, иногда фраки и цилиндры

Буквально за несколько десятилетий в середине XVII века Ярославль преобразился – выросло немало купеческих торговых домов, других гражданских построек, храмов и прорчих религиозных строений. Все это было обусловлено избыточностью капиталов у купцов.

Пусть внешне город Ярославль долгое время выглядел провинциально, тут шла очень активная торговля по Волге. С началом Смуты купцы поняли, что их спасет только сильная центральная власть, именно поэтому они столь активно поддерживали ополчение.
церковь Николы Мокрого

Активное сотрудничество ярославцев с англичанами и скандинавами в середине XVI века привело к быстрому торговому росту Ярославля. Конечно, этому способствовало и разорение новгорода Великого в 1569 году Иваном Грозным, откуда множество купцов переехало сюда.

Церковь Тихвинской Богоматери

Немало восточных купцов побывало в Ярославле. Они тут были частыми гостями. Развитие экономики края не могло не сказаться положительно на развитии культуры Ярославля. Тут складывались добрые традиции летописания, был очень высокий уровень грамотности среди разных слоев.

Модест Мусоргский, «Борис Годунов» - опера в четырех действиях. Царь такой суровый - или это не царь? На голове ничего нет, так что не разберешь, что за чин. А в кафтанах могли ходить и купцы или другие богатые люди. Куда-то он торопится, аж руками машет.

А там, где торговля, там, конечно же и Ганзейский союз подтягивается. Куда без купцов-то! Вот, кстати, не помню был ли в Пензе них представитель или они только Великим Новгородом, как перевалочной базой пользовались. После таких фестивалей всегда хочется перечитать учебники истори и и всякие умные книжки по тому периоду, за что спасибо участникам и организаторам

Где чего фотоотчет новосибирск - итак, едем далее. Впереди еще очень много интересного. На снимке музей СССР, или музей Сибирская береста). Располагается в деревянном доме-особняке с мезонином, который был построен Михаилом Николаевичем Куликовым - купцом. Было это в 1917 году.

* Rashaida невесты, Эритрея Фото: Кэрол Беквит и Ангела Fisher сокрытых за сложную маску называют Бурга, невеста Rashaida остается в уединении до ее свадьбы. Мусульманские Rashaida являются бедуина купцов и заводчиков верблюдов, родом из Саудовской Аравии, которые держат в себе и жениться только на своих собственных.

Легенда о дочери купца

В XIX столетии в Лондоне жил купец, задолжавший ростовщику крупную сумму денег. Срок оплаты приближался, купец не мог расплатиться, ему грозили позор и тюрьма. Пользуясь ситуацией, старый и уродливый ростовщик предложил простить долг, если купец отдаст ему в жены свою юную дочь. Отец с дочерью пришли в ужас. Видя это, ростовщик предложил бросить жребий: он положит в пустой кошелек два камешка – черный и белый. Девушка должна вслепую вытащить один из них. Если попадется белый, она остается с отцом, а тот с прощенным долгом. Если черный – станет женой ростовщика. Они вынуждены были принять предложение.
Но девушка успела заметить, что ростовщик положил два черных камешка. Она сунула руку в кошелек, вытащила камешек, и, не взглянув на него, будто случайно уронила его на дорожку, где камешек затерялся среди других. «Ах, какая досада! – воскликнула девушка. – Но дело поправимое: посмотрим, какого цвета оставшийся камешек и узнаем, какой вытащила я.» Поскольку второй камешек тоже был черный, значит она вытащила белый: не мог же ростовщик сознаться в мошенничестве при свидетелях.

Иван Саввыч Никитин еще один русский поэт, который родился, жил и умер в Воронеже. На его стихи было написано более 60 романсов. Например, "Степь широкая,
Степь безлюдная,
Отчего ты так
Смотришь пасмурно?" или про ухаря-купца который ехал на ярмарку, только вот в первоначальной редакции дело было так: "Ехал из ярмарки ухарь-купец,
Ухарь-купец, удалой молодец.
Стал он на двор лошадей покормить,
Вздумал деревню гульбой удивить.
В красной рубашке, кудряв и румян." дальнейшие события в народных романсах имеют множество трактовок, у Никитина же в стихотворении была такая концовка - "Кем ты, люд бедный, на свет порожден?
Кем ты на гибель и срам осужден? "

Фотопрогулки по Риге.Tomis - я.ру
Пожалуй самый известный бренд Риги - коты. Их родоначальником и патроном можно считать кота на шпиле здания, которое в Риге называют "домом с котами". С этим домом в Старой Риге связана интересная история. Дом с котами построил для себя состоятельный латышский купец в 1910 году. Он хотел вступить в купеческую Гильдию, которой в то время заправляли немцы, Латышу отказали. На этот отказ купец ответил довольно оригинальным способом. Он установил на крыше своего дома несколько фигурок котов с выгнутыми спинками, которые демонстративно повернулись к Гильдии хвостами. Гильдия подала на купца в суд, разразился скандал. Суд с упрямым латышом поделать ничего не смог. Только после того как купца приняли в Гильдию, он развернул котов на своем доме в другую сторону.

Куда купцу после таких насмешек деваться? К колдунье, знамо дело. Выслушала та его и сказала: «Молодым я тебя не сделаю, а вот кудри тебе вернуть могу" и дала склянку с волшебным зельем. Но велела не просто так втирать, а в полночь в лесу. Купец же в лес пошел, но к полночи так испугался, так натерпелся, что на какой-то фырк да треск, склянку бросил и бегом из лесу! А склянка та опрокинулась на цветок лилии, вот и стал он таким кудрявым.